Директор по стратегии и развитию бизнеса РУСАЛа Олег Мухамедшин о том, что сулят миру «пещерные китайцы», каких прорывов стоит ждать в производстве глинозема и кто останется в лидерах алюминиевой отрасли через 20 лет.
Благодарим Дирекцию по связям с общественностью ОК РУСАЛ за предоставление данного материала.
1) Тема этого номера «Alгоритма успеха» – вызовы современности. Давайте начнем с экономических вызовов. С какими проблемами в сфере экономики сегодня, на Ваш взгляд, сталкивается бизнес?
– Основной вызов сегодня – это кардинальное изменение мироустройства. Еще 10-15 лет назад темпы развития мировой экономики задавались развитыми странами. Да, было понятно, что развивающиеся страны в чем-то уже серьезно догоняют Запад. Но сейчас уже очевидно, что будущее развитие всего мира находится в Азии. Да, многие говорят, что ситуация в экономике США не такая плачевная, как в ЕС, и что там в ближайшие годы возможен экономический рост на уровне 2-3%. Но что это по сравнению с Азией? В Европе же вообще непонятно, сколько будет продолжаться стагнация. Я сейчас даже не применительно к госдолгу говорю, проблема гораздо глубже. В Европе не видно фундаментальных точек роста! Продукт, который производят страны ЕС, за исключением, пожалуй, Германии и в меньшей степени Франции и Англии, связан только со сферой услуг и сельским хозяйством. С точки зрения же реальной экономики, то есть развития обрабатывающих отраслей, производства, инновационных продуктов, странам Европы скоро будет нечего предложить современному миру.
С другой стороны, есть Азия. И есть Африка – там совсем другая ситуация. В Африке, напротив, гигантский рынок рабочей силы, источники сырья, возможности для быстрого экономического роста. Но есть и минусы – политические или даже, я бы сказал, культурные риски. В некоторых странах можно делать серьезные инвестиции только при условии, что у тебя есть политические рычаги решения проблем. В итоге мы видим, как при всей привлекательности и перспективности региона иностранные инвесторы один за одним оттуда уходят. На примере Гвинеи: это и Rio Tinto, которые были вынуждены заплатить второй раз за одно и то же месторождение, и ситуация с BHP Billiton, которые сейчас продают свои доли в нескольких проектах.
2) Спасибо. А что Вы скажете по поводу других вызовов, не имеющих отношения к экономике? К примеру, старение населения Земли…
– Старение населения – это тоже чистая экономика. Знаете, например, что в Китае сейчас всерьез обсуждаются инициативы по отмене политики «одна семья – один ребенок»? Они уже лет 30 ее проводят, а тут вдруг решили отменить. Почему? Все просто: в стране наблюдается снижение темпов роста ВВП. Китайская экономика перестает расти столь же бурно, как росла в предыдущие годы. И правительство КНР видит один из возможных вариантов решения этой проблемы в увеличении рождаемости, чтобы через какое-то время показатели роста ВВП вернулись к двузначным цифрам. Поэтому в данном случае демография – это стопроцентная экономика.
3) Кстати, о Китае, Азии и Африке. Вы сами не раз говорили, что это очень специфический с точки зрения культуры регион. Насколько РУСАЛ учитывает его особенности в своей деятельности? Привлекает ли Компания экспертов по региону, чтобы просчитать возможные риски?
– Мнение экспертов, мы, конечно же, учитываем. И все возможные риски предварительно просчитываются. Но, например, что касается Гвинеи – мы сами себя считаем уже лучшими экспертами, мы ведь в регионе уже более 15 лет находимся. За это время сменилось несколько режимов, мы там все прекрасно знаем. Да, мы столкнулись в итоге с проблемами. Но проблемы, знаете, есть у всех. Вопрос только в том, кто как этими проблемами управляет. При всей сложности ситуации РУСАЛ продолжает разрабатывать месторождения бокситов. Что касается глиноземного завода – да, он сейчас стоит. Но текущая себестоимость производства все равно при текущих условиях делала бы производство на этом заводе убыточным.
Это, кстати, выводит нас на разговор о втором важнейшем вызове современности – ситуации на рынке энергетики. Помните, лет 15 назад все хотели уйти от угля и перейти на газ? Говорили, что уголь и экономически, и экологически нецелесообразен. Сейчас же понятно, что, если нет поблизости доступных месторождений углеводородов или гидроресурсов, уголь – самый эффективный способ получения электроэнергии. В данный момент вот это для нас как раз вызов. Например, некоторые наши зарубежные глиноземные заводы сейчас показывают падение рентабельности именно потому, что основной энергоноситель там – мазут, а при текущей цене на нефть использование мазута нерентабельно. Поэтому мы активно обсуждаем возможности модернизации заводов для того, чтобы перевести их на уголь.
4) С точки зрения экономики понятно, почему уголь сейчас снова становится популярным. А как насчет экологии?
– В глобальном масштабе, вы правы, уголь – это проблема для экологии. Особенно остро она стоит в Китае. Но, с другой стороны, я вас уверяю: иллюзия считать, что, если в Китае прямо сейчас закроют все старые производства, работающие на угле, над Поднебесной воцарится безоблачное небо. Китайцы и сами это понимают. Поэтому продолжают строить предприятия рядом с угольными месторождениями.
5) Хорошо, а какие вызовы Вы наблюдаете на уровне отрасли?
– На уровне отрасли у нас есть хорошая новость, а есть и плохая. Хорошая новость в том, что спрос на алюминий активно растет и будет расти в будущем. Это связано со многими причинами. Во-первых, алюминий – металл, который на 100 % подвержен вторичной переработке. Уже сейчас треть используемого алюминия перерабатывается. Во-вторых, алюминий легко хранится, не подвержен коррозии. Он легкий – это означает рост спроса со стороны автомобилестроения и транспорта вообще. В этой отрасли ведь тоже рост цен на энергоресурсы требует от производителей снижения массы. Алюминий в этом смысле для автопрома – идеальный металл. С другой стороны, идет активный рост спроса со стороны высокотехнологичных производств. Например, одна только компания Apple потребляет сейчас несколько сотен тысяч тонн алюминия в год. Не только мы, но и рынок считает, что рост спроса на алюминий будет сохраняться в ближайшие годы на уровне не менее 7 % в год.
Плохая же новость в том, что на данный момент объемы производства не только удовлетворяют потребности в глобальном масштабе, но и опережают их. Такой дисбаланс спроса и предложения как раз и приводит к снижению цен на алюминий. Мы с этим вызовом столкнулись в последние 12 месяцев. Например, до кризиса рост экономик, включая Китай, был таков, что весь произведенный алюминий потреблялся. Потом случился 2008 г.: цены упали, экономики прекратили свое развитие. Тогда всем казалось, что это краткосрочно, и в 2009-2010 гг., кстати, указывали на возможность скорого восстановления. Начался V-образный выход из кризиса, цены на алюминий начали возвращаться на прежний уровень – к $ 2600-2700 за тонну. Но вместе с выходом из кризиса случилось вот что: китайские заводы, которые были остановлены, начали возвращаться в строй. Это и создало дополнительное давление на цену. Поначалу никто не верил, что Китай при имеющихся в стране тарифах на электроэнергию решит возобновлять производства – это просто не имело экономического смысла. Но теперь уже понятно, что китайские заводы будут продолжать работать даже себе в убыток.
6) Почему? Это же нерационально!
– Дело в том, что в Китае не все решения принимаются с учетом экономической целесообразности. Вот смотрите: у них есть двенадцатый пятилетний план, который ставит вполне себе правильные задачи применительно к алюминиевой промышленности. В нем говорится о том, что старые неэффективные производства должны закрываться. А остальные – модернизироваться на основе новых технологий. Все вроде правильно и логично. Но дальше этот план спускается на уровень провинций – и его реализация начинает входить в конфликт с локальными интересами. О чем думают руководители в КНР на уровне регионов? О том, что, если они закроют завод, перед ними встанут три проблемы: куда деть людей (если обеспечения рабочих мест уже не будет), как пополнять бюджет (если налоговые отчисления прекратятся) и что делать с ВВП (если именно завод обеспечивал его рост). Поэтому вместо того, чтобы исполнять постановления центра, каждая провинция про себя рассуждает примерно так: «Кто-то ведь все равно что-то закроет. А мы пока своих поддержим. Глядишь, потом цена вернется на нормальный уровень – и необходимость в закрытии производств отпадет». В итоге с мая 2012 г. многие китайские провинции вводят для производителей алюминия льготы: дают скидки на энерготариф, отсрочки платежей. Когда мы начинаем обсуждать это с Комиссией по развитию и реформам, они нам говорят: «Мы все проверим. Если мера неправильная, мы такую практику запретим. Но если выяснится, что она экономически необходима – ничего не попишешь». Поэтому заблуждаются те, кто считают, что в Китае достаточно положиться на решения Пекина – и все будет в порядке. Тут очень сложный, во многом дублирующийся на правительственном и партийном уровнях бюрократический аппарат, плюс региональные политические элиты, которые активно готовы отстаивать свои интересы. Да, на прямую конфронтацию с центром никто не пойдет, но подчинение выглядит примерно так, как мы наблюдали своими глазами в 2010 г. Тогда, чтобы выполнить задачи пятилетки по снижению энергоемкости к 2011 г., некоторые заводы просто отрубались от сети!
Кстати, возвращаясь к Вашему вопросу о региональных экспертах, которых стоило бы привлечь, прежде чем пытаться о чем-то договориться с китайцами. Большая ошибка надеяться, что к вам придет какой-то отдельно взятый специалист, во всем разберется и построит вам стратегию. Хотя бы потому, что сами китайцы в себе не до конца разбираются. То, что делает Пекин, не всем понятно на региональном уровне. А то, что считается нормальным в регионах, неприемлемо в центре. Это очень сложная система, где есть много независимых игроков со своими интересами и даже некоторые элементы хаотичности. И то, что мы сейчас пытаемся сделать, – это попытка разобраться в ситуации самостоятельно. Я считаю, это самый правильный путь. Сложность в том, что само по себе получение объективной информации по Китаю – это проблема. Статистике, которую публикуют официальные агентства, доверять нельзя. Они просто пытаются внедрить в сознание те данные, которые выгодны для китайских компаний. Поэтому пользоваться ими рискованно. Но мы нашли выход: РУСАЛ сотрудничает с несколькими небольшими независимыми компаниями, которые благодаря своим связям и личным контактам ездят по регионам и собирают там данные. Вот эти источники относительно достоверны.
7) Говоря о Китае, Вы упомянули про «хаос». На таком перспективном рынке сбыта это вообще хорошо или плохо? Это вызов или возможность для РУСАЛа?
– Это и вызов, но и возможность одновременно. Сейчас основной элемент хаотичности связан с предстоящей сменой власти в КНР. Весной 2013 г. в Китае пройдут выборы Правительства, которое будет у руля следующие 10 лет. И мы понимаем, что многие меры сейчас не принимаются именно потому, что людям не хочется оставлять за собой след из закрытых заводов, и они просто затягивают решение вопроса. А вот новому поколению руководителей нужно будет строить планы не на три месяца, а на 10 лет вперед. А за 10 лет многое может произойти. Например, за предыдущие 10 лет потребление алюминия в Китае выросло в 5 раз!
Но, какими бы ни были принципы экономической политики нового руководства, нужно понимать, что Китай уже интегрирован в мировую экономику. Население КНР уже привыкло к западному уровню жизни. Я вот только недавно был в провинции Хэнань в центральном Китае. Мне показывали пещерки, в которых раньше жили люди. Обычные вырубленные в скале каменные мешки, из которых выведены печные трубы. Примечательно, что и сейчас многие там тоже живут, но используют такие пещерки в качестве дачи! То есть вот – пещерка, но рядом уже машина и спутниковая тарелка. Я говорю о том, что люди, уже переехавшие в города, не готовы возвращаться в прошлое. Поэтому Китай все равно будет развиваться в рамках западной модели. Он уже не закроется от всего мира, дальнейшая интеграция продолжится. А это означает, что китайцы будут думать, как за счет этой интеграции решить стоящие перед ними проблемы. И тут мы приходим к тому, что единственный выход для Китая – это инвестиции за пределами страны. России в этом смысле есть что предложить китайским инвесторам. Долгое время мы оставались фактически закрыты для них, но сейчас ситуация меняется. Мы уже готовы рассматривать совместные проекты, диалог между Россией и Китаем расширился и перешел из области сотрудничества только в рамках энергоресурсов в более широкое русло.
8) И что же китайцы?
– Они уже соглашаются, что нет необходимости поддерживать баланс ради баланса. Нам сотрудничество с Китаем, бесспорно, выгодно. Мы можем, конечно, построить большие прокатные мощности в России, но кто будет потреблять? Нас же не 1,3 млрд человек! Гораздо интереснее построить новые алюминиевые заводы совместно с китайцами и организовать поставки алюминия в Китай. А китайцам как раз выгоднее строить на своей территории не новые алюминиевые заводы, а предприятия глубокой переработки, на продукцию которых растет спрос в самом Китае. Если китайцы будут строить именно заводы глубокой переработки, закрывая при этом убыточные алюминиевые производства и одновременно давая возможность нам импортировать первичный металл на территорию КНР, это решит все те проблемы, которые в данный момент волнуют их власти: рабочие места и динамика ВВП. Предприятия по глубокой переработке смогут обеспечить работой высвобождающихся людей в алюминиевых провинциях КНР и стимулируют рост их экономик. Но одновременно рост занятости и экономических показателей произойдет и у нас – в тех регионах, предприятия которых получат возможность поставлять продукцию на китайский рынок. То есть в этой ситуации выиграют все. Ну а будет спрос на алюминий глубокой переработки в России – пере-ориентируем поставки на нашу страну.
9) А Вас не пугает, что при такой организации процесса Россия станет сырьевым придатком Азии?
– Разве Саудовская Аравия или Катар, или Бахрейн воспринимают себя как сырьевые придатки? А Канада считает себя сырьевым придатком США? Тут вопрос в отношении к словам. И в экономике. Зачем производить продукт, который никому не нужен? Какой смысл организовывать в России производство на 50 млн автомобилей, если на них не будет покупателя? Миллионы машин нужно производить там, где есть эти 50 млн потенциальных потребителей, переезжающих из пещерок в города. А у нас надо производить то, что можно продать. Сырьевые ресурсы должны перерабатываться с учетом потребностей рынка, а остальное может и должно экспортироваться. И не надо этого стесняться. Кроме того, Россия должна развивать технологии. Сырье и новые технологии – вот столпы, на которые может опереться экономика России.
10) Какой же в таком случае Вы видите отрасль через 20 лет?
– Технология алюминия как родилась в XIX веке, так за прошедшие 100 с лишним лет не сильно изменилась. Это элементарный химический элемент из таблицы Менделеева. Не думаю, что в производстве алюминия вообще возможны какие-то принципиальные изменения в ближайшем будущем. Конечно, повышается эффективность расхода электроэнергии, растет сила тока, но это не фундаментальный прорыв. А вот где возможны прорывы, так это в производстве глинозема. Сейчас самый дешевый и качественный глинозем – тот, который производится из бокситов. А бокситы – это вещь доступная, но далекая от тех мест, где есть дешевая электроэнергия. Такая вот тяжелая участь постигла мировую алюминиевую промышленность. Бокситы в одном месте, а переработка их может быть организована только в другом. Отсюда огромные логистические издержки. Но глинозем можно производить не только из бокситов. Вот в Ачинске мы, например, производим его из нефелина. А сейчас совместно с канадцами РУСАЛ разрабатывает технологию производства глинозема из глины. Если все сложится удачно, технология начнет приносить свои плоды через 6-7 лет. Китайцы же пытаются сейчас создать технологию производства глинозема из золы. Было построено уже несколько пилотных заводов по этой технологии, но себестоимость итогового продукта там составляет выше $ 600 за тонну. А рыночная цена на глинозем сейчас – чуть выше $ 300. Так что пока эти попытки можно признать не слишком удачными, но, если китайцы все-таки научатся производить глинозем из золы, это будет прорыв.
Второй прорыв возможен на уровне энергоресурсов. Американцы уже перевернули мир, открыв для себя сланцевый газ. Китайцы тоже на днях объявили, что будут дотировать все работы, связанные с изысканием и добычей сланцевого газа. Если они повторят успех США – вот тогда для алюминиевой отрасли все поменяется кардинально! Потому что два этих фактора будут означать, что Китай решит проблему с сырьем и проблему с энергоресурсами. И страна сможет сама производить алюминий, не обращаясь к внешним ресурсам.
С другой стороны, если ситуация будет развиваться по такому сценарию, она улучшит позиции РУСАЛа и России в алюминиевой отрасли. У нас уже есть относительно дешевая энергия в Восточной Сибири. И если мы сможем решить проблему с производством глинозема, в мире останется всего два крупнейших центра по производству алюминия – Россия и Китай. Сейчас многие ищут перспективы на Ближнем Востоке, но ведь там нет доступа к бокситам, а энергоресурсы, хотя и имеются, далеко не так дешевы, как хотелось бы. Показательный пример – завод в Бахрейне, который потребляет местный природный газ, в третьем квартале объявил об убытках, в том числе в связи с растущими энерготарифами. Поэтому я уверен: лидеров в итоге останется всего два. Мы и Китай.
Биографические данные - Олег Мухамедшин
